Михаил Глебович Успенский (1950-2014): лауреат премий «Бронзовая улитка» (1992, 1998); «Странник» (1995, 1999, 2005, 2006, 2008); «Золотой Остап» (1996); «Интерпресскон» (1997, 1999, 2010); «АБС-премия» (премия братьев Стругацких, 1999, 2003, 2010); «Звёздный мост» (1999, 2010); «Большой Зилант» (2010); «Мемориальная премия имени Кира Булычёва» (2010); «Серебряная стрела» (2010).
Роман Мерлин – ученый, историк, – прожив несколько лет в тайге, в абсолютном отрыве от мира, возвращается к людям – и не узнает ничего. Россия оккупирована международными силами ООН, все твердят об эвакуации с планеты, потому что вот-вот с Землей столкнется огромный астероид, а где-то в глубине Вселенной ждет Химэй, – рай, в котором места хватит для всех (это и есть древняя родина человечества, куда пора вернуться, забытый Эдем). Телевидение постоянно пугает катастрофой, все кругом напоминают о ней же, и, главное, официальная наука упразднена – вместо нее правит ликующий, предельно эклектичный, давно не заботящийся о собственной логике оккультизм.
Идти со всеми? Или остаться с немногими? Просто конец света какой-то..
Действующие лица и исполнители:
От автора
Роман Мерлин
Сергей Панин
Денница
Илларион
Татьяна и вахтерша
Киджана
Арина Геннадьевна Звонарева
Дед Арефа
Горик
Анжела-Кристина
Борюшка
Декан Прянников
Адвокат Дима Сказка и политолог
Якир Наумович
Комиссар Мамышев
Сержант Игнатьев
Киллер Климов и диктор ТВ
Просто Игорь и шаман Чарчикан
Водитель Игоря
Румын
Пузо
Майор Кыров
Евгения Дмитриева народный артист РФ Артем Каминский
Кирилл Кяро заслуженный артист РФ Сергей Данилевич
Глеб Пускепалис
Мария Величкина
Дмитрий Иванов народная артистка РФ Лия Ахеджакова заслуженный артист РФ Юрий Кузнецов
Прохор Чеховской
Полина Ауг
Геннадий Карпенко
Александр Феклистов
Геннадий Семенов заслуженный артист РФ Владимир Павлов
Виктор Шендерович
Алексей Балясов заслуженный артист РФ Александр Баринов
Игорь Чигасов
Владимир Киммельман
Александр Кузьмичев
Илья Смирнов
Максим Москалев
Над спектаклем работали:
Автор пьесы и режиссёр
Композитор
Партия вокала
Художники
Мастеринг
Редактор
Продюсер
Мария Величкина
Олеся Ростовская
Дмитрий Гриних
Шевкет Сейдаметов и Игорь Каспров
Святослав Авилов
Максим Москалев Иван Москалев
Запись произведена на студии QuartaMusic. Время звучания аудиопроекта - 5 часов 20 минут.
Юридическая поддержка - агентство Копирайт.
Дмитрий Быков: "Михаил Успенский умер во сне, как и полагается праведникам. Было ему 64 года. В последнее время он часто говорил, что долго жить не собирается и к этому не стремится.
Он был очень большим писателем и, вероятно, самым русским человеком, которого я знал: редкостно умным, гениально одаренным, сильным. При этом неуклюжим и по-детски беспомощным во всем, что было ему неинтересно, и стремительным, зорким, неоспоримо профессиональным во всем, что любил и умел. А умел он сочинять, играть со словом, выдумывать чудеса, сюжеты, фантастические обстоятельства, хотя называть его только фантастом я бы не стал… Успенский написал лучшую прозу на русском языке за последние годы - самую изобретательную, цветастую, смешную, динамичную, богатую... Разве не ушли в фольклор шутки из трилогии о Жихаре - романов «Там, где нас нет», «Время оно» и «Кого за смертью посылать»? Разве не разлетелся на парольные цитаты их с Андреем Лазарчуком роман «Посмотри в глаза чудовищ» - наш ответ «Маятнику Фуко», решительно переросший свою пародийную задачу и вырвавшийся за рамки беллетристики?
Успенскому принадлежит блестящая догадка о том, что реализм - надолго задержавшаяся литературная мода, довольно уродливая, и что реванш сказки неизбежен. «В старину рыбаки, уходя в долгое плаванье, брали с собой бахаря, чтобы рассказывал сказки. Представляю, что бы они с ним сделали, если б он начал им рассказывать про их тяжкую долю да про то, как деспот пирует в роскошном дворце!». Успенский полагал, что искусство должно быть праздником, и празднично все, что им написано: «Дорогой товарищ король», «Чугунный всадник», даже мрачнейший из его романов «Райская машина», эпиграфом к которой он взял гриновские слова «Черную игрушку сделал я, Ассоль». В этом романе сказаны страшные слова о том, что фашизм - нормальное состояние человечества. Не было в последнее время более точного изображения нынешней России, с упоением устремившейся назад и вниз. Но и в этой книге Успенский неутомимо насыщает текст фирменными своими шуточками, играя с речью, как с ручным зверем: после Шергина и Коваля никто не чувствовал стихию русской прозы так точно и любовно, никто так не купался в русском языке, не жонглировал цитатами и не каламбурил… Писал он празднично и триумфально, потому что иначе не умел.
Успенский в моих похвалах не нуждается, его Стругацкие и Аксенов называли наследником, лучшим представителем поколения, что к этому добавить?... И, естественно, если кто не читал до сих пор его книг с кислородом живой русской речи и милосердной, роскошной выдумки, - пусть хоть теперь прочтут: сочинения Успенского действуют и на самое черствое сердце, и нам, сегодняшним, они напомнят о возможности другого мира".
Ирина Лукьянова: "Наверное, если нужно найти воплощение русского характера или русского духа, - то далеко ходить не надо, вот он, Успенский: настоящий, доподлинный, из прерусских русский; мастер словесной вязи, создатель летающих кораблей, шутник, бахарь и прозорливец, глядящий вглубь на несколько аршин и вдаль на несколько столетий, - и никакого богатства на том не сколотил, и наступающей тьмы не отогнал - но кто его слышал, тот любил – как своего, родного, понимающего; не так уж мало.
В нем было что-то от архетипического русского медведя из народных сказок – Михаил, да, само собой. И огромность, и сила, кажущаяся неуклюжей и добродушной. И прямота, и юмор, только прикидывающийся безобидным.
Успенский был великим мастером каламбура, шутки, аллюзии, скрытой цитаты; материал, которым он легко жонглировал, был огромен, только успевай узнавать и угадывать. Во многом знании много печали, - потому Успенский бывал глухо печален и мрачен до черноты; впрочем, умел свою черноту не нагонять на других.
От него исходил какой-то глубокий покой. Бывают люди, от которых исходит неблагополучие, беда, радость, - а от Успенского веяло спокойствием. Не помню, чтобы он повышал голос – даже когда был сильно возмущен, говорил тихо, веско, едко, гневно – но никогда не распаляясь. Но видно было, что за внешним уютом, статичностью, за этим покоем – неизвестная, темная глубина, как в лесном озере".
Виктор Шендерович: "«Когда человек умирает, изменяются его портреты».
Это печальное ахматовское наблюдение - и про Михаила Успенского, конечно.
Я пишу это с запоздалым извинением за то, что и мне понадобилась Мишина смерть, чтобы разглядеть масштаб его работы и личности по-настоящему.
Он был одним из нас - обаятельный, лукавый Миша Успенский. Бог знает сколько лет знакомства; дивная ранняя юмористика, уходившая в народ безымянно - лучшее признание для автора! («Аллах акбар - воистину акбар» - это ведь тоже Михаил Успенский).
Он писал для Хазанова - и мог бы всю жизнь возделывать эту бойкую делянку, и без особых усилий стать звездой нашего, прости господи, юмористического цеха.
Но вовремя расслышал предназначение.
В Успенском жил философ, преданный правде и совершенно, кажется, лишенный тщеславия.
Вполне осознанно - и не без легкой тени вызова - лучший ученик Стругацких настоял на своем статусе провинциала и остался в Красноярске, усмехнувшись вослед всем литературным растиньякам.
Он остался, чтобы писать свои романы.
Он писал о главных вызовах и ловушках времени. Его фантастика была не данью мистике и не эксплуатацией бесконечных черно-белых трафаретов Добра и Зла, - она весело задавала жизни больные вопросы и наводила картинку на резкость.
Внутри этого мягкого, совершенно не суперменской внешности человека обнаружился - рыцарь, и этот рыцарь расправил плечи, обретя себя в протагонистах Мишиных романов. И когда он, маргинал путинских поздних времен, пошел в 2014 на антивоенный «Марш Мира» в Красноярске, когда проповедовал добро и разум под оскорбления и улюлюканье нанятых подонков, на полупустой площади стоял - рыцарь. Неуклюжий, толстый, в смешноватой шляпе, - рыцарь и философ, безукоризненно точно подбиравший слова.
Как всегда - безукоризненно точно.
Миша…
Нет больше никакого Миши. Есть недавно ушедший от нас русский писатель Михаил Глебович Успенский. Блестящий прозаик, оставивший по себе замечательные, смешные и страшные, романы, которые нам - читать и читать. А теперь - и слушать".
